Во вторых с утречком: УТРО Основные персонажи:Торин Дубощит, Двалин Пэйринг:Двалин/Торин Рейтинг:G Жанры: Слэш (яой) Драббл, Бета: запрос отправлен Описание: Апельсиново-персиковое утро... Все еще спит, осторожные солнечные лучи тихонько пробрались в покои Короля Под Горой.
Примечания автора: Как известно гномы очень скрытный народ и хранят свои тайны под семью печатями. Они не рассказывают никому свои гномьи имена, скрывают сокровища глубоко в земле и не учат чужаков своему языку.... Автор не стал исключением и о кхуздуле знает не много, так что думаю, читатель его извинит, если Торин немного поговорит на языке настоящих горцев... * Дила мшвидобиса - доброе утро (груз)
читатьБольшая комната с тёмным, как мокрая земля, дощатым полом из морёного дуба, натёртым до глянцевого блеска, заставлена старинной тяжёлой и громоздкой мебелью. Она ещё погружена в сон. Утреннее солнце, проникая через два высоких, не зашторенных стрельчатых окна с затейливым узором широкой дубовой раскладки, ложится белыми прямоугольными и круглыми пятнами на пол, делая его медово-золотистым. Высокие белёные арочные потолки, украшенные дубовыми балками, переходят в такие же белые стены, покрытые гобеленами и мозаикой. Солнечные лучи ещё не тронули их полумрак, и они хранят загадку ночных видений. Почти в центре комнаты расположилась огромная дубовая кровать, она напоминает часовню благодаря потемневшим от времени деревянным прикроватным стойкам с красивыми фигурными элементами. Нижняя часть каждой стойки отделана массивным резным тиснением, отчего они выглядят как самые настоящие колонны, сверху их украшают вытянутые заострённые башенки со множеством рёбер, устремленные к высокому потолку с ювелирно выполненными диагональными арочными нервюрами, обрамлёнными узорчатыми переплётами и орнаментами. Вместо полога стойки венчает резная крыша, соединяющая колонны стрельчатыми арками, что делает это роскошное ложе похожим на открытую веранду из старинного эльфийского леса. Высокое изголовье кровати отделано бархатом золотисто-коричневого цвета в тон тяжелым шторам на резных карнизах. На полу, прямо под массивными ножками-колоннами раскинулся толстый шерстяной ковер в затейливых золотисто-песочных узорах по красному и тёмно-синему фону. У противоположной стены комнаты дремлет длинный оббитый синим бархатом диван с низкой спинкой, заваленный подушками того же цвета. Прямо пред ним на невысоких толстых ножках стоит стол с широкой почти чёрной деревянной столешницей, заставленной всевозможными чайными приборами. На полу возле дивана и стола громоздятся неровные стопки книг в старинных кожаных и матерчатых переплетах, повсюду разбросаны подушки, какие-то вещи, рассыпаны пожелтевшие свитки с рунами и древними картами. А над столом с высокого потолка спускается чудесная хрустальная конструкция из шаров и замысловатых витых сосулек, её единственное назначение – преломляя свет, играть сияющими разноцветными зайчиками, разбегающимися по комнате. В них превращаются солнечные лучи или блики, отражающиеся от свечей в тяжёлой кованой люстре. Через приоткрытое окно ветер доносит запах скошенного луга, реки и полевых цветов. Солнечные пятна медленно продвигаются по полу в такт неспешным минутам. Одно из них осторожно коснулось края резного серебряного кубка, опрокинутого на пол, и рассыпалось по комнате вихрем перламутрово-зелёных искр, отразившись от изумрудной инкрустации на его ножке. Второй серебряный кубок, до которого ещё не добрались лучи, стоит рядом с большим глиняным кувшином, тускло поблескивая в полумраке. Солнечный свет молочной дымкой отражающихся в нём пылинок продолжает своё неспешное наступление на расползающиеся по углам тени. Двалин давно не спит, он лежит на боку, облокотившись локтем о подушку, похожую на толстый иссиня-сиреневый валик, перехваченный по обоим краям чёрным шнуром с пухлыми кистями на концах. Шелковое одеяло, маслянисто поблескивая в солнечном свете, богатыми складками сползло с его могучего торса. «Ещё бы денек вот такого покоя...» - Мысли медленно перетекают одна в другую. Двалин скользит тёплым заботливым взглядом по тому, кто сейчас лежит рядом, ещё не пробудившийся, спокойный, улыбающийся своим снам. Утро нежно целует своими персиковыми устами бледный лоб и впалые щеки гномьего короля, что сейчас спокоен и безмятежен в мире сновидений. Его грудь еле заметно поднимается в такт ровному и тихому дыханию. Губы Торина плотно сжаты, лишь краешки чуть вздёрнуты вверх. Тёмной рекой с паутинкой чернёного серебра по подушке и белым плечам чёрными змеями струятся шёлковые пряди. Двалин чувствует тепло его кожи, не в силах удержаться, почти не касаясь, проводит рукой вдоль шеи, обрисовывая ключицу и полукружье мышцы груди. Он чувствует ритм его сердца, смотрит, как бьётся пульс в яремной ямке. Как спокойно сейчас на душе, от ощущения близости и пусть даже иллюзорной защищенности. Солнечный луч, пробравшись по подушке, тронул висок Торина, тот шумно втянул носом воздух, зажмурился, не открывая глаз, его ресницы дрогнули, - и Двалин погрузился сначала в безразлично-рассеянную подёрнутую мороком ночи нефритовую непрозрачность, а затем в сапфировую бездну глубокой воды. Какой-то миг казалось, что Торин не помнит никого и ничего, но, встретившись с бархатным взглядом Двалина, узнал его, и на по губам растеклась ласковая улыбка. Торин потянулся, расправляя онемевшее со сна тело, неловко задев ладонью подбородок Двалина. Тот мягко поймал его руку, провел носом по запястью, вдохнув родной запах лесного тумана и лимонного бергамота, как большой пёс, прихватил его пальцы зубами. - Дила мшвидобиса достойный кхузд! – проговорил Торин хриплым со сна голосом.