Перекрестки

Фэндом: Призраки, Richard Armitage, Lee Pace
Основные персонажи: Ричард Армитидж, Лукас Норт, Олег Даршавин, Ли Пейс

Пэйринг или персонажи: Даршавин/Норт, Лука/Фил
Рейтинг: думаю что R
Жанры: Слэш , Повседневность
Предупреждения: Нецензурная лексика

Описание:
Лука Ковач уже несколько лет живёт в Нью-Йорке вместе со своим мужем Филом Винславом. Они занимаются антиквариатом... В доме, где они живут, всего несколько почти незнающих друг друга жильцов... Фил никогда не задавался вопросом, почему Лука купил квартиру именно в таком доме.. Когда-то Лука был другим человеком и этот человек все еще где-то внутри него вместе со своими призраками... Один из этих призраков выходит из тени

Примечания автора:
Кроме известных героев сериала Лукаса Норта и Олега Даршавина, в этой истории присутствуют Фил Винслав (Ли Пэйс), японский любовник (Кеану Ривз)

В тексте используются стихи А.Крупнова и как эпиграф стихи от  Тёмная Сторона Меня




Зачитаемся

Что за­жило – то за­жило,
что бы­ло – пов­то­ря­ет­ся.
Огонь, сго­рев­ший за­живо,
вновь яр­ко раз­го­ра­ет­ся.
В се­кун­де – веч­ность преж­няя,
лю­бови мер­кой ме­ряна
И пус­то­та без­бреж­ная
вновь заз­ве­неть на­мере­на

 Тёмная Сторона Меня

Рез­кий се­вер­ный ве­тер бь­ет в ли­цо ле­дяны­ми стру­ями, и страш­но зах­лебнуть­ся этим огол­те­лым по­током, от ко­торо­го ни­куда не спря­тать­ся и не скрыть­ся. Та­кое ощу­щение, что кто-то за­тыка­ет рот ла­донью. Хо­лод заг­нал его в зна­комое ка­фе на уг­лу ули­цы, он за­казы­ва­ет ко­фе и ус­тра­ива­ет­ся за сто­ликом у ок­на. Все­го де­сять ми­нут, что­бы пе­ревес­ти дух, в на­деж­де пе­реж­дать ра­зыг­равшу­юся не­пого­ду.
Нес­мотря на мел­кие не­уря­дицы, вро­де сор­вавше­гося звон­ка от му­жа, день сло­жил­ся впол­не удач­но. Обе встре­чи, что на­зыва­ет­ся, по­лучи­лись не в бровь, а в глаз, он за­полу­чил сра­зу два ред­ких из­да­ния, да ещё и по нас­толь­ко хо­рошей це­не, что ес­ли бы ему кто-то рас­ска­зал, что мо­жет так свез­ти он бы и сам не по­верил. За ок­ном нас­то­ящий ура­ган, ве­тер го­ня­ет по ули­це об­рывки га­зет и ка­кой-то му­сор, лю­ди бес­по­мощ­но зак­ры­ва­ют­ся от ле­дяных по­рывов, пы­та­ют­ся скрыть­ся в под­земке, ма­газин­чи­ках или ка­фе. Он бе­рет в ру­ки крас­ную чаш­ку го­ряче­го ко­фе. Паль­цы и ла­дони при­ят­но гре­ет глад­кая ке­рами­чес­кая ок­руглость. Де­ла­ет гло­ток и, вдох­нув но­сом аро­мат креп­ко­го ко­фе, на се­кун­ду за­дер­жи­ва­ет ды­хание, слов­но пы­та­ясь удер­жать теп­ло внут­ри. Вы­дыха­ет, от че­го из чаш­ки на ли­цо ве­ет теп­лом, буд­то он си­дит в го­рячей ван­ной. Су­ета дня от­хо­дит ку­да-то на­зад и он прос­то рас­тво­ря­ет­ся в мо­мен­те, ощу­щение се­бя от­сту­па­ет. Ощу­щение се­бя….
Лу­ка Ко­вач, ро­див­шей­ся в 1971 го­ду в го­роде Ши­бени­ке, ко­торый на­ходит­ся на бе­регу Ад­ри­ати­чес­ко­го мо­ря в Хор­ва­тии (в то вре­мя на тер­ри­тории Югос­ла­вии) уже нес­коль­ко лет жи­вёт здесь в Нью-Й­ор­ке в ста­ром кир­пичном мно­го­этаж­ном до­ме, где они с му­жем при­об­ре­ли прос­торный лофт, за­нима­ющий весь шес­той этаж. Они оба за­нима­ют­ся ан­тиква­ри­атом. Лу­ку ув­ле­ка­ет все ста­рин­ное - ме­бель, по­суда, пред­ме­ты ис­кусс­тва. А его муж, трид­ца­ти пя­тилет­ний Фил Вин­слав, прос­то по­мешан на кни­гах. За пять лет, что они жи­вут вмес­те, их ог­ромная квар­ти­ра прев­ра­тилась в склад, на­поми­на­ющий лав­ку старь­ев­щи­ка, на­битую ан­тиква­ри­атом. В их до­ме нет стен, прос­транс­тво зо­ниро­вано ди­вана­ми, а так­же стел­ла­жами, за­биты­ми кни­гами и все­воз­можны­ми шка­тул­ка­ми, ста­ту­эт­ка­ми, ста­рин­ны­ми кар­та­ми, ва­зами и про­чим вет­хим хла­мом. Лу­ка ещё дер­жит не­боль­шой ан­тиквар­ный ма­газин, где про­да­ёт и по­купа­ет ста­рин­ные ве­щицы. На­до ска­зать, что это не ис­точник за­работ­ка, они очень сос­то­ятель­ная па­ра и ан­тиква­ри­ат, ско­рее хоб­би, чем средс­тва к су­щес­тво­ванию.
Эти двое не очень об­щи­тель­ны, да­же мож­но ска­зать нем­но­го не­люди­мые, не сто­рон­ни­ки шум­ных ту­совок, у них ни­ког­да не бы­ва­ет гос­тей. В до­ме, где они жи­вут, все­го нес­коль­ко поч­ти нез­на­ющих друг дру­га жиль­цов, и по­рой скла­дыва­ет­ся впе­чат­ле­ние, слов­но это не жи­лой дом, а ста­рое заб­ро­шен­ное по­меще­ние. В трид­ца­тых го­дах, здесь бы­ло ка­кое-то про­из­водс­тво, но по­том зда­ние рас­про­дали по час­тям и те­перь, вер­хние эта­жи его за­нима­ют квар­ти­ры, а ниж­ние сда­ют­ся под ме­роп­ри­ятия. Фил ни­ког­да не за­давал­ся воп­ро­сом, по­чему Лу­ка ку­пил квар­ти­ру имен­но в та­ком до­ме….
В их боль­шой квар­ти­ре вмес­те с ни­ми жи­вут пять ма­лень­ких со­бачек и ве­чера­ми они лю­бят вы­гули­вать сво­их "де­тишек" в цен­траль­ном пар­ке. А еще не так дав­но Фил при­тащил до­мой две ог­ромные клет­ки с ка­кими-то пи­чуга­ми, ко­торые те­перь, не умол­кая ще­бечут. Лу­ка не был про­тив, ему нра­вит­ся, ког­да квар­ти­ра за­пол­не­на зву­ками, так ска­зать жи­вет. До­ма они бы­ва­ют не час­то, пу­тешес­твуя вмес­те или по­рознь по все­му ми­ру и со­бирая раз­ные раз­ности. На вре­мя их от­сутс­твия Фил прис­тра­ива­ет до­маш­них пи­том­цев к сес­тре, ко­торая жи­вет за го­родом.
Из каж­дой сво­ей ко­ман­ди­ров­ки Лу­ка при­возит в по­дарок Фи­лу ка­кую-ни­будь ред­кую кни­гу. Хо­тя Фил, ко­неч­но же, не­веро­ят­но рад та­ким по­дар­кам, но эти час­тые отъ­ез­ды му­жа для не­го веч­ная го­лов­ная боль. Он всег­да тос­ку­ет по не­му, как ре­бенок, ко­торый весь день ждёт ма­му с ра­боты и, вро­де бы, за­нят сво­ими де­лами, но на пе­рифе­рии соз­на­ния всег­да при­сутс­тву­ет это ожи­дание. Ожи­дание ЕГО, ЕГО об­раз. Об­раз вы­соко­го и ши­рокоп­ле­чего муж­чи­ны за со­рок, с хо­рошо раз­ви­той мус­ку­лату­рой и пря­мой как у тан­цовщи­ка осан­кой. С воз­растом он стал нем­но­го ху­доща­вым, что при­дало его внеш­ности не­кото­рую ра­нимость. Он кра­сивый, нем­но­го грус­тный, час­то за­дум­чи­вый, пог­ру­жен­ный в свои мыс­ли. Его го­лубые гла­за вни­матель­ные и пыт­ли­вые мо­гут быть ко­люче-зим­ни­ми и та­кими теп­лы­ми, ког­да он смот­рит на Фи­ла. При встре­че с пос­то­рон­ни­ми пред­по­чита­ет мол­чать, изу­чая со­бесед­ни­ков, иног­да ка­жет­ся, что он чи­та­ет по гу­бам, чу­жие раз­го­воры… хо­тя нет за­чем это ему… Ли­цо его по-муж­ски кра­сивое - вы­сокий лоб, длин­ные тем­ные, чуть над­менные бро­ви, пря­мой нос, дос­та­точ­но во­левой под­бо­родок, и не­боль­шой рот с тон­ки­ми чет­ки­ми гу­бами. Те­перь он но­сит бо­роду, ко­торая в со­чета­нии с ко­рот­ко ос­три­жен­ны­ми тем­ны­ми во­лоса­ми, кон­трастно под­черки­ва­ет бла­город­но-проз­рачную блед­ность его ли­ца. Весь его об­лик од­новре­мен­но силь­ный и сла­бый, рез­кий и мяг­кий.
Ве­тер на ули­це стих и Лу­ка за­соби­рал­ся до­мой, на­до ска­зать, что он не очень спе­шил, ведь Фил у­ехал не­делю на­зад к родс­твен­ни­кам в Фи­ладель­фию и дом был пуст. "Ос­тавь мне птиц или со­бак, мы по­том при­едем вмес­те, без те­бя мне бу­дет сов­сем оди­ноко...". Но Фил ре­шил, что Лу­ка быс­трее за­кон­чит свои де­ла и при­едет к не­му, ес­ли ос­та­нет­ся до­ма один. Де­ло в том, что они ре­шили про­вес­ти Но­вогод­ние праз­дни­ки у ро­дите­лей Фи­ла, но Лу­ка за­нимал­ся очень важ­ным для не­го а­ук­ци­оном и прос­то не мог все поб­ро­сать и у­ехать, так что, по­обе­щав Фи­лу за­кон­чить со всем за не­делю, он энер­гично взял­ся за де­ло.
Ког­да Лу­ка доб­рался до­мой, на ули­це уже стем­не­ло. Он под­нялся на боль­шем, жут­ко шум­ном лиф­те, ко­торый скри­пел по­лозь­ями и из­да­вал та­кой мер­зкий ла­ющий лязг, что ка­залось, буд­то он ве­зёт пас­са­жира пря­миком в пре­ис­поднюю. Лу­ка не­од­нократ­но под­ни­мал воп­рос о за­мене лиф­та, но Фил от­но­сил­ся к это­му скри­пуче­му об­сто­ятель­ству весь­ма рав­но­душ­но. Лу­ка же, нап­ро­тив, не вы­носил этот шум, как и лю­бой дру­гой, а осо­бен­но гром­кий, впро­чем, как и пол­ную ти­шину. В их до­ме всег­да ра­ботал те­леви­зор, зву­чала му­зыка, да­же ночью го­рел свет, не­яр­кий приг­лу­шён­ный, обыч­но лам­пы, рас­став­ленные пря­мо на по­лу или ка­мин. Он был че­лове­ком с прош­лым и это прош­лое, в ко­тором с ним слу­чилось мно­го все­го, зас­тавля­ло бо­ять­ся тем­но­ты.
Он пос­та­вил бу­маж­ный па­кет на пол­ку од­но­го из стел­ла­жей пря­мо воз­ле две­ри - книж­ки для Фи­ла, при мыс­ли о нем все его су­щес­тво слов­но ока­тило теп­лом...
Фил, смеш­ной, доб­рый, нем­но­го не­соб­ранный Фил... Его мож­но наз­вать блон­ди­ном с зе­лено-го­лубы­ми гла­зами в тем­ных, буд­то спу­тан­ных рес­ни­цах. Его, от при­роды ру­сые во­лосы, обыч­но выс­ветлен­ные на боль­шую часть их дли­ны, час­то соб­ра­ны в хвос­тик на ма­куш­ке или прос­то под обо­док. На но­су и ще­ках еле за­мет­ные вес­нушки, кра­сивый чёт­ко очер­ченный рот с ка­кими-то по-дет­ски пух­лы­ми гу­бами... Он очень вы­сокий и боль­шой, да­же Лу­ка со сво­ими поч­ти ста де­вянос­та сан­ти­мет­ра­ми ря­дом с ним выг­ля­дит хруп­ким. А ещё он чуть за­мед­ленный как все ве­лика­ны... Его не­веро­ят­но кра­сивые ру­ки, всег­да соп­ро­вож­да­ют раз­го­вор уве­рен­ны­ми быс­тры­ми или плав­ны­ми по-ко­шачьи тя­гучи­ми жес­та­ми, как бы раз­го­вари­вая вмес­те с ним. Он на­деж­ный и вер­ный с ним теп­ло, он его дом. Че­ловек, с не­пос­ти­жимым внут­ренним ми­ром, всег­да лег­кий и спо­кой­ный, шу­тит, улы­ба­ет­ся. И эти его ка­чес­тва, от­нюдь, не внеш­няя обо­лоч­ка, это не на­пус­кное. Он как пла­нета с по­вышен­ной плот­ностью при­тяги­ва­ет к се­бе, и раз по­пав на его ор­би­ту, ник­то уже не в си­лах отор­вать­ся, ув­ле­ка­емый этой не­пов­то­римой не­от­ра­зимостью....
В го­лове воз­ни­ка­ет кар­тинка и рас­полза­ет­ся пе­ред гла­зами как не­ожи­дан­но ожив­ший ки­нокадр... «Обыч­ный день, сре­ди не­дели… Пос­ле ужи­на в рес­то­ране, они ещё нем­но­го про­гуля­лись, прос­то шли ря­дом, мол­ча, Фил, за­сунул ру­ки в зад­ние кар­ма­ны джин­сов смот­рел под но­ги и улы­бал­ся ка­ким-то сво­им мыс­лям, Лу­ка пог­ля­дывал на не­го и ду­мал что сей­час в его жиз­ни ни­чего и ни­кого кро­ме это­го пар­ня нет и са­мое глав­ное, что он и есть все что ему нуж­но. Но где-то глу­боко внут­ри не­го гнез­ди­лось это стран­ное не­понят­ное чувс­тво к то­му дру­гому че­лове­ку, ко­торый при­ходил к не­му во снах, к пар­ню ко­торо­го он встре­тил в аду и по­том, уже там, в нор­маль­ной, ну нас­коль­ко это мож­но наз­вать нор­маль­ной жиз­ни, в Лон­до­не».
Лу­ка снял паль­то и бро­сил его на спин­ку од­но­го из пух­лых ди­ванов, ра­зул­ся, на­тянул теп­лые до­маш­ние уги и от­пра­вил­ся ста­вить чай­ник. По до­роге, он при­выч­но вклю­чал вез­де свет, под­ни­мал с по­ла раз­бро­сан­ные ве­щи и со­бачьи иг­рушки. Мыс­ли од­на за дру­гой плы­ли, как нес­конча­емый по­ток, вол­на за вол­ной, вы­нося на по­вер­хность то од­но со­бытие то дру­гое, вро­де бы на пер­вый взгляд ни­каким об­ра­зом не свя­зан­ное с пре­дыду­щим и толь­ко ес­ли прос­ле­дить всю це­поч­ку, вдруг ока­жет­ся, что это не прос­то при­чуд­ли­вая пес­трая маз­ня, а са­мая нас­то­ящая трех­мерная кар­ти­на.
Из за­дум­чи­вос­ти его вы­вел гро­хот, от ко­торо­го внут­ри все хо­лоде­ет и сжи­ма­ет­ся в ко­мок. Лу­ка за­мира­ет, как па­рали­зован­ный, не в си­лах по­шевель­нуть­ся. Этот сту­пор длил­ся все­го па­ру се­кунд, но для не­го буд­то про­ходит це­лая веч­ность, про­носясь в соз­на­нии эхом сле­дов преж­них пе­режи­ваний спле­тен­ных в за­путан­ную сис­те­му ас­со­ци­атив­ных свя­зей. Не­веро­ят­но по­лез­ное свой­ство нер­вной сис­те­мы че­лове­ка, зак­лю­ча­юще­еся в спо­соб­ности ка­кое-то вре­мя сох­ра­нять ин­форма­цию о со­быти­ях внеш­не­го ми­ра и ре­ак­ци­ях ор­га­низ­ма на эти со­бытия, прев­ра­тилось для Лу­ки, в ви­ду его спе­цифи­чес­ких на­выков и уме­ний, в весь­ма неп­ростое ис­пы­тание. Про­цесс ак­ту­али­зации эле­мен­тов прош­ло­го опы­та - об­ра­зов, мыс­лей, чувств, да­же дви­жений, слов­но за не­види­мую ни­точ­ку тя­нул за со­бой те под­робнос­ти, ко­торые он так ста­ратель­но за­муро­вывал в глу­бине сво­его соз­на­ния, но сто­ило сра­ботать не­ко­ему пус­ко­вому ме­ханиз­му, как за­пус­ка­лась эта плен­ка, мно­гок­ратно вос­про­из­во­дя и из­ме­няя са­мым при­чуд­ли­вым об­ра­зом так ста­ратель­но ук­ры­ва­емую ин­форма­цию. И об­ра­зы всплы­ва­ют в соз­на­нии без уси­лий, от­клю­чая дей­стви­тель­ность, пог­ру­жая в пус­то­ту…
«…Влаж­но-се­рый бе­тон­ный пол с тем­ны­ми раз­во­дами уз­ким пря­мо­уголь­ни­ком да­вит на нер­вы. Поч­ти под са­мым по­тол­ком чу­гун­ная, не раз кра­шен­ная в ка­кой-то уже не­оп­ре­делен­ный цвет ба­тарея. В уг­лу ком­на­ты бе­ле­ет­ся омер­зи­тель­но-ком­ко­ватый по­лоса­тый мат­рац. Взгляд упи­ра­ет­ся в тя­желую ме­тал­ли­чес­кую дверь, за ко­торой уже при­готов­ле­ны но­вые му­ки и стра­дания. По­ворот клю­ча, неп­ри­ят­ный лязг и те­перь все что он ви­дит это бо­тин­ки с се­рой реб­ристой по­дош­вой, в ко­торые по-во­ен­но­му зап­равле­ны чер­ные шта­ны. Он чувс­тву­ет, как на­чина­ет тряс­тись. Сна­чала эта дрожь где-то глу­боко внут­ри, по­том вол­на­ми под са­мую ко­жу, по на­рас­та­ющей, по­ка ру­ки не нач­нут пе­реби­рать не­види­мые бу­син­ки, а зу­бы сту­чать как о стек­лянную чаш­ку».
Оч­нувшись, он мед­ленно ог­ля­дыва­ет­ся по сто­ронам, его все еще пот­ря­хива­ет. На по­лу раз­би­тая лам­па, рас­кры­тая кни­га и раз­бро­сан­ные от­крыт­ки с изоб­ра­жени­ем То­кио. Что­бы как-то унять внут­реннюю дрожь Лу­ка при­нял­ся со­бирать глян­це­вые кар­тинки. Нуж­но пе­рек­лю­чить­ся, уб­рать из го­ловы этот об­раз… Он пы­та­ет­ся от­влечь­ся, рас­смат­ри­вая фо­тог­ра­фии, кон­цен­три­ру­ет свое вни­мание на дру­гих вос­по­мина­ни­ях. Пос­те­пен­но изоб­ра­жён­ные до­ма, и­ерог­ли­фы и бе­ло-крас­ное со­чета­ние цве­тов пол­ностью зав­ла­дели его мыс­ля­ми.
Лу­ка не на­зывал ЕГО име­ни да­же про се­бя, это слу­чилось, ког­да он был Джо­ном, тог­да, сра­зу пос­ле Лон­дон­ских прик­лю­чений на кры­ше, он сбе­жал в Япо­нию, что­бы соб­рать се­бя в ку­чу и сос­та­вить но­вый спи­сок. Джон встре­тил ЕГО, вы­соко­го кра­сиво­го тем­но­воло­сого пар­ня, в од­ном из ноч­ных при­тонов и угос­тил вы­пив­кой и кок­сом. Тог­да они про­вели вмес­те ночь и ста­ли час­тень­ко за­висать вдво­ем. У Джо­на ещё не сло­жилась кар­ти­на его жиз­ни и он прос­то про­водил вре­мя с НИМ. Они тас­ка­лись по го­роду, за­виса­ли в ка­баках и квар­ти­рах слу­чай­ных при­яте­лей его но­вого зна­комо­го. Все это вре­мя сли­лось в один миг, где он и его слу­чай­но-об­ра­зовав­ший­ся лю­бов­ник за­нима­лись сек­сом в душ­ном, влаж­ном То­кио. Он пом­нил его на вкус, на ощупь, пом­нил его слег­ка рас­ко­сые ка­рие гла­за, блед­ную глад­кую ко­жу, то, как он от­ки­дывал во­лосы со лба, пом­нил его мяг­кие, вкус­ные гу­бы, кра­сивый пря­мой нос, над­менный из­гиб чер­ных вы­соких и длин­ных бро­вей, хрип­лый, низ­кий го­лос... Все это бы­ло и за­кон­чи­лось, как и сам Джон Бэй­тман... Те­перь есть Лу­ка.
Он вып­ря­мил­ся и по­ложил кар­точки на пол­ку, пер­во­го под­вернув­ше­гося под ру­ку стел­ла­жа. И не­тороп­ли­во нап­ра­вил­ся в ту часть квар­ти­ры, ко­торая слу­жила им кух­ней. Пос­та­вил чай­ник на газ, ус­та­ло опус­тился на стул,… как нек­ста­ти наг­ря­нули вос­по­мина­ния, рас­таски­вая его по кус­кам. Он с та­кой тща­тель­ностью ра­зоб­рал их все на сег­менты, упа­ковал каж­дый в от­дель­нос­ти в чер­ный цел­ло­фано­вый па­кет и пос­та­рал­ся по­хоро­нить в са­мый даль­ний угол сво­ей ду­ши. Те­перь у не­го дру­гая жизнь, дру­гие лю­ди ок­ру­жа­ют его и им со­вер­шенно не нуж­но знать ка­кое он, в сущ­ности чу­дови­ще.
Ес­ли бы Фил знал что Лу­ка, его спо­кой­ный, ти­хий Лу­ка - это убий­ствен­ная ма­шина и на ка­кие изощ­ренные вы­вихи спо­собен его не спя­щий мозг, сколь­ко страш­ных та­лан­тов прип­ря­тал он за этим без­мя­теж­ным ли­ком, ка­кую боль мо­гут при­чинить его кра­сивые ру­ки ху­дож­ни­ка и убий­цы с тон­ки­ми паль­ца­ми, ос­тался бы он с ним… Все это он хра­нил там, в тем­но­те и ти­шине са­мого глу­боко­го и по­та­ен­но­го ко­лод­ца сво­ей па­мяти. Па­рой ему ка­залось, что сто­ит про­сочить­ся хоть од­ной кап­ле из это­го ому­та, как вся его но­вая, ажур­но-проз­рачная жизнь рас­пустит­ся по нит­ке и сва­ля­ет­ся в гряз­ный мо­ток ис­пачкан­ный дерь­мом и бле­воти­ной той его, во­нючей жиз­ни.
Зас­вистел, вски­пая чай­ник, и бы­тие по­тек­ло по сво­им при­выч­ным рус­лам. Нуж­но столь­ко все­го ус­петь до отъ­ез­да,… а са­мое глав­ное не за­быть, за всей этой су­етой в ма­гази­не, за­казать би­лет. Он за­варил очень креп­кий чер­ный чай, он так при­вык еще там в хо­лод­ном се­вер­ном краю, где не бы­ло дней, но­чей, там не бы­ло ни­чего кро­ме НЕ­ГО, его хо­зя­ина, му­чите­ля, стран­но-лю­бимо­го и не­навис­тно­го мас­те­ра иг­ры в под­давки, в ко­торую они иг­ра­ли вмес­те. А те­перь, Лу­ка иг­ра­ет один - в Иг­ру под наз­ва­ни­ем «Я, не Я, сно­ва Я, Лу­ка Ко­вач..…»
Ут­ро плав­но вплы­ло в боль­шие не заш­то­рен­ные ок­на и зас­та­ло Лу­ку, уже оде­тым и со­бира­ющим­ся на вы­ход. Ве­щи уло­жены в не­боль­шую до­рож­ную сум­ку, он на­дел чер­ное нед­линное паль­то и, оки­нув квар­ти­ру сос­ре­дото­чен­ным взгля­дом, скрыл­ся за дверью.
Са­молет со­вер­шил ава­рий­ную по­сад­ку в ка­ком-то а­эро­пор­ту и пас­са­жиров пос­ле ча­сово­го ожи­дания поп­ро­сили по­кинуть борт. Лу­ка был сре­ди этой тол­пы, ему приш­лось поч­ти сут­ки ждать в а­эро­пор­ту вы­лета, ко­торый пос­то­ян­но пе­рено­сили на час – два, по­ка и вов­се не от­ме­нили, со­об­щив, что пас­са­жиров раз­местят в гос­ти­нице и ав­то­бус нач­нет их раз­во­зить с ми­нуты на ми­нуту. Он ус­та­ло наб­рал но­мер Фи­ла и при­нял­ся в со­тый раз объ­яс­нять, из­ви­нять­ся и обе­щать, что ус­пе­ет к праз­дни­ку.
В этот са­мый мо­мент их гла­за и встре­тились…
Вы­сокий тем­но­воло­сый муж­чи­на в длин­ном се­ром рас­стег­ну­том паль­то, чер­ных шта­нах, по-во­ен­но­му зап­равлен­ных в вы­сокие тя­желые бо­тин­ки в пол-обо­рота, как буд­то чуть ис­подлобья сле­дил за Лу­кой, не от­во­дил от не­го сво­их чер­ных как у мед­ве­дя глаз.
Дар­ша­вин сра­зу уз­нал его. И этот факт чуть не сбил его с ног. Он ста­рал­ся не упус­кать из по­ля зре­ния че­лове­ка, ко­торый, в ка­ком-то смыс­ле, раз­ру­шил его жизнь, ну и, со­от­ветс­твен­но лю­бую ин­форма­цию, ко­торая мог­ла бы его ка­ким-то бо­ком ка­сать­ся. И, ко­неч­но, Олег не про­пус­тил ми­мо за­мет­ку, по­явив­шу­юся в ин­терне­те о то­пор­ной на­работ­ке спец­служб, в ре­зуль­та­те ко­торой, с кры­ши поч­ти в цен­тре го­рода не то сам, не то с по­мощью, спрыг­нул, че­ловек, вро­де как, не сов­сем да­лекий от этих са­мых спец­служб. Зна­ющие лю­ди го­вори­ли, что он был не­ким спец-аген­том по име­ни Лу­кас Норт. Скан­даль­чик, как во­дит­ся, за­мяли, но все же, как не кру­ти, факт ос­тался фак­том и Олег пе­режил не один ме­сяц убий­ствен­ной тос­ки и тер­за­ний о смыс­ле жиз­ни. А те­перь вот он - Лу­кас Норт собс­твен­ной пер­со­ной, в за­ле а­эро­пор­та жи­вой и нев­ре­димый. Он ни с кем не смог бы его спу­тать. Вы­сокую, строй­ную фи­гуру, жес­ты, по­ворот го­ловы, то, как он под­ни­ма­ет во­рот сво­его буш­ла­та. А ког­да Олег уви­дел его ли­цо, как буд­то и не бы­ло этих се­ми лет. Они смот­ре­ли друг на дру­га, слов­но чи­тали по ли­цам. «Что? Как? Где?… По­чему ты здесь?… Стран­ное сов­па­дение?…».
Лу­каС пер­вым при­шел в се­бя и нап­ра­вил­ся пря­мо к Дар­ша­вину, тот, по­вер­нувшись к не­му ли­цом, изу­ча­ющее, наб­лю­дал за его пе­ред­ви­жени­ем, за тем как он идет - уве­рен­но и быс­тро,… там он хо­дил ина­че. Он ока­зал­ся сов­сем близ­ко и, те­перь, Олег еще вни­матель­нее всмат­ри­вал­ся в его ли­ца, от­ме­чая каж­дую под­робность. Он по­седел, на вис­ках и в бо­роде поб­лески­ва­ют се­реб­ря­ные па­утин­ки, гла­за спо­кой­ные, но по-преж­не­му вни­матель­ные. Та­кой же блед­ный, до­бави­лись мор­щинки. Стал, слов­но ши­ре в пле­чах и вы­ше, но это об­манчи­вое впе­чат­ле­ние, там он неп­ро­из­воль­но пы­тал­ся быть мень­ше и не­замет­нее.
Лу­кас еле за­мет­ным кив­ком приг­ла­сил его отой­ти в сто­рону. Они шли ря­дом, нас­та­ла оче­редь Лу­каса прис­матри­вать­ся и срав­ни­вать. Олег те­перь но­сил длин­ные во­лосы, не ска­зать, что это ему шло, ско­рее да­же на­обо­рот, но эта длин­на как-то со­от­ветс­тво­вала те­переш­не­му его об­ра­зу. Он стал круп­нее, за­мате­рел, «…ему, на­вер­но, лет трид­цать де­вять», во­шел в са­мую по­ру. Они не ви­делись поч­ти семь лет с тех пор как, с лег­кой ру­ки Гар­ри Пир­са, Дар­ша­вину ус­тро­или фаль­ши­вый взрыв и от­пра­вили с но­выми до­кумен­та­ми на все че­тыре сто­роны или на од­ну, нуж­ную ко­му-то... Они ос­та­нови­лись в сто­рон­ке по­даль­ше от всех.
- Ты как здесь? – Лу­кас прис­ло­нил­ся пле­чом к сте­не.
- Про­ез­дом. Зас­трял. Вы­лет не да­ют. – Спо­кой­ный, хрип­ло­ватый го­лос. – А ты?
- То­же. Где ос­та­новил­ся?
- По­ка ниг­де.
Мо­мен­таль­ное ре­шение, пра­виль­ное или неп­ра­виль­ное бу­дет вид­но по­том, а по­ка есть толь­ко оно.
- По­едем, мне но­мер пре­дос­та­вили, как ВИ­Пу. – Нас­мешли­вая улыб­ка, та­кая зна­комая. Как час­то он ог­ре­бал за эту свою улыб­ку.
Олег слег­ка нак­ло­нил го­лову в знак сог­ла­сия. В так­си - мол­ча­ливый не­удоб­няк, они оба зна­ют, за­чем едут в эту гос­ти­ницу. Три пос­ледних го­да их не­обыч­но­го об­ще­ния, каж­дый, так или ина­че, ду­мал об этом.
На «го­лых» доп­ро­сах, ког­да Норт в чем мать ро­дила, то си­дел со свя­зан­ны­ми ру­ками, то, по же­ланию сле­дока, при­нимал дру­гие бо­лее экс­тра­ваган­тные по­зы, пред­по­ложи­тель­но, по­мога­ющие зак­лю­чен­но­му рас­кре­пос­тить­ся и пред­ста­вить следс­твию не­об­хо­димую ин­форма­цию. Или во вре­мя от­кро­вен­ных раз­го­воров по ду­шам, под рас­торма­жива­ющим дей­стви­ем ами­тал-нат­рия, ког­да Лу­кас в сос­то­янии по­лус­на или по­луб­ре­довой эй­фо­рии, охот­но и неп­ри­нуж­дённо рас­ска­зывал Оле­гу о сво­ем раз­носто­рон­нем сек­су­аль­ном опы­те, про­яв­ляя при этом по­вышен­ную ре­чевую и дви­гатель­ную ак­тивность. Или, по­том, в заб­ро­шен­ном зда­нии где-то не­дале­ко от ре­ки, ког­да один смот­рел, а дру­гой раз­де­вал­ся, обо­их их нак­ры­ло с го­ловой… Кто зна­ет, чем бы за­кон­чи­лась та стыч­ка в Лон­дон­ской квар­ти­ре Нор­та ес­ли бы не Са­ра…
По­ка Лу­кас рас­пла­чива­ет­ся, Олег ждет у две­ри. Неп­ри­ят­но, яр­ко ос­ве­щен­ный лифт, Лу­кас опус­ка­ет го­лову, трет гла­за по­душеч­ка­ми паль­цев, на нес­коль­ко мгно­вений смы­кая их на пе­рено­сице, Олег рас­смат­ри­ва­ет его про­филь. Но­мер впол­не при­лич­ный. Лу­кас ста­вит свою сум­ку на не­высо­кую тум­бу в не­боль­шом холь­чи­ке, у Оле­га ве­щей нет, ви­димо, он ос­та­вил их в ка­мере хра­нения. Они, друг за дру­гом, не ос­та­нав­ли­ва­ясь в про­ход­ной гос­ти­ной, идут в спаль­ню, Лу­кас за­дер­ги­ва­ет што­ру быс­трым ко­рот­ким дви­жени­ем и, не обо­рачи­ва­ясь на Оле­га, на­чина­ет раз­де­вать­ся. Бо­тин­ки, паль­то, шарф, тон­кий тем­но-си­ний джем­пер, за­мед­ля­ет­ся, ук­радкой смот­рит че­рез пле­чо. Олег сто­ит, не дви­га­ясь, и в по­лум­ра­ке наб­лю­да­ет, как тот раз­де­ва­ет­ся.
На спи­не Лу­каса вмес­то вось­ми ку­полов, по од­но­му за каж­дый год нес­во­боды, те­перь кра­су­ет­ся из­ви­ва­ющий­ся дра­кон… Не то что­бы та та­ту­иров­ка по­теря­ла для не­го смысл, вов­се нет, прос­то это ведь, как ро­димое пят­но, так ска­зать осо­бая при­мета Лу­каса Нор­та, а его боль­ше нет. На пле­че зна­комый ко­раб­лик, как у во­ра-гас­тро­лера, бег­ле­ца, с ус­той­чи­вой тя­гой к по­бегу лю­бой це­ной, с тре­мя мач­та­ми, по од­ной на каж­дую по­пыт­ку по­кинуть клет­ку и выр­вать­ся на сво­боду. Не тро­нутым ос­тался и на­руч­ник с об­рывком це­пи, ко­торую Лу­ке за­били пос­ле пя­ти лет от­сидки. А вот де­мон на гру­ди, сим­вол не­навис­ти к ав­то­рите­там и тю­рем­ной и­ерар­хии, сво­его ро­да «ос­кал», ког­да ее об­ла­датель «по­казы­ва­ет зу­бы» сис­те­ме, нес­коль­ко ви­до­из­ме­нил­ся, об­рос де­таля­ми и под­робнос­тя­ми… «Ви­дать, до сих пор в обо­роне». Его вось­ми­конеч­ная звез­да, та­кие обыч­но де­ла­ют се­бе тю­рем­ные ав­то­рите­ты, во­ры в за­коне, а так­же и злос­тные «от­ри­цало­вы», к ко­торым от­но­сил­ся Лу­кас, за что и ог­ре­бал боль­шой лож­кой, то­же ни­куда не де­лась, как и над­пи­си на спи­не, в па­ху и на ру­ке, а вот сим­вол «один в че­тырех сте­нах», нап­ро­тив, с его за­пястья ис­чез. Но по­яви­лись и сов­сем но­вые та­ту­иров­ки, не пе­рек­ры­ва­ющие ста­рые от­пе­чат­ки, ос­тавлен­ные на его ко­же жизнью. На клю­чице тон­кой ни­точ­кой не­яр­ки­ми се­рыми чер­ни­лами в стол­бик бы­ло что-то на­писа­но, от­сю­да не раз­гля­деть…
Лу­кас па­ру ми­нут пос­то­ял не­под­вижно, поз­во­лив Оле­гу рас­смот­реть се­бя, от­ло­жил в сто­рону джем­пер, ко­торый про­дол­жал дер­жать в ру­ке и, отод­ви­нув но­гой в сто­рону, свои бо­тин­ки мед­ленно и ос­то­рож­но, как буд­то по ль­ду по­дошел к Дар­ша­вину. Они смот­ре­ли друг дру­гу в гла­за, как за­гип­но­тизи­рован­ные, пульс внут­ри стал сов­сем мед­ленным, все вок­руг слов­но за­вис­ло в не­весо­мос­ти.
Не­воз­можное воз­можно, боль­ше нет ни­каких зап­ре­тов, те­перь они это не они, все как с чис­то­го лис­та, ос­та­лась толь­ко страсть, что воз­никла ка­ким-то не­понят­ным об­ра­зом там, где их уже нет.
Дви­жение как выс­трел, Олег об­хва­тил ла­донью его шею и, прид­ви­нув­шись бли­же, смял гу­бы по­целу­ем, Лу­кас за­дох­нувший­ся всхли­пом, при­жал­ся всем те­лом, с си­лой при­тяги­вая его к се­бе. Це­ловал, отс­тра­нял­ся, смот­рел в ли­цо, про­веряя свою и его ре­ак­цию на про­ис­хо­дящее, про­бовал на вкус... Олег ски­нул паль­то, од­ним тя­гучим дви­жени­ем снял сви­тер че­рез го­лову, рас­стег­нул шта­ны, и они за­вали­лись на кро­вать. Все вок­руг пе­рес­та­ло су­щес­тво­вать. Ес­ли сна­чала оба сом­не­вались, как пой­дет, то сей­час не ду­малось ни о чем. Бы­ли лишь они, их ощу­щения друг дру­га, сна­ружи, внут­ри – вез­де. Го­рячие те­ла, жад­ные гу­бы, не­видя­щие гла­за, се­год­ня мож­но все – «Праз­дну­ем»! За все эти во­семь лет, а по­том еще семь – «Праз­дну­ем»! За все что бу­дет или не бу­дет по­том – «Праз­дну­ем»!
Те­лефон со­об­щил, что рейс наз­на­чен, зна­чит - по­ра. Оде­вались мол­ча, но каж­дый знал, что нич­то уже не бу­дет преж­ним.
Лу­кас ушел, на про­щание, кос­нувшись пле­ча, так стран­но по-дру­жес­ки, слов­но все и вправ­ду с чис­то­го лис­та и они толь­ко что поз­на­коми­лись, толь­ко что уз­на­ли друг дру­га. А Олег сел на кро­вать взял в ру­ки по­душ­ку, на ко­торой сов­сем не­дав­но, зап­ро­кинув го­лову, ле­жал приз­рак его прош­ло­го, сжал ее и вдох­нул за­пах, его за­пах. Заж­му­рил­ся до звез­дно­го не­ба.
Они, воз­можно, ни­ког­да боль­ше не встре­тят­ся. Их преж­них боль­ше нет, да­же имен. Сей­час есть толь­ко эта ночь не­люб­ви, го­рячей страс­ти, сжи­ра­юще­го же­лания, и об­раз в па­мяти – его ли­цо, блед­ная влаж­ная ко­жа, на вис­ках и лбу проз­рачнее ка­пель­ки, взгляд буд­то за­тума­нен­ный, буд­то не здесь.
Олег мыс­ленно про­водит ука­затель­ным паль­цем по его клю­чице, бли­зору­ко щу­рит­ся, всмат­ри­ва­ясь в тон­кие се­рые строч­ки:
«Я знаю что, до­рога не длин­на
И ско­ро те­ло бед­ное ус­та­нет
Но ве­рую - лю­бовь как смерть силь­на
Лю­би ме­ня, ког­да ме­ня не ста­нет…»

ficbook.netficbook.net/readfic/4041423

@темы: Lee Pace, Richard Armitage, Lucas North, Spooks: Oleg Darshavin