Опять для настроения, а оно у меня стало много лучше после допинга
После того как коварный огненный дракон Смаог захватил Одинокую гору и изгнал гномов из их земель царь Трор решил отвоевать у гоблинов древнее королевство гномов Морию. Против гномов Эребора выступил один из самых кровожадных представителей темного народа предводитель орков Мории Азог Осквернитель.
Во время битвы, Азог убил короля гномов, обезглавил его тело, и швырнул королевскую голову, как какой-нибудь кочан капусты к ногам Тророва внука Торина, чем собственно и заслужил ненависть последнего. Торин в бою не оплошал, подранил супостата и, воодушевив тем самом упавших духом гномов, объединил гномьи кланы и повел войско к победе. Отец Торина Трайн загадочный образом пропал и Торин был избран новым королем.
На долгие и долгие годы имя Азога было вычеркнуто из летописей Средеземья.
О битве у врат Мори сочинили не мало историй, которые передавались от родителей к детям, а потом к внукам, и обрастали правдивыми и не очень подробностями, как и все совершенные когда-либо древние подвиги.
Гномы Эребора скитались по чужим землям, пока, в конце концов, не осели в Синих горах, где зажили относительно спокойной и счастливой жизнью.
***
- Если вы не будете шуметь и посидите тихо Балин расскажет вам сказку — Торин, сопя, склоняется над сметами и счетами, разложенными на большем дубовом столе.
Племянники короля, разом перестают возиться и недоверчиво поглядывают то на дядю, то на его советника.
- Ну, если ты сам разберешься со всеми этими цифрами… — Балин, чуть склонив голову на бок, укоризненно смотрит на Торина.
- Справлюсь, начинай. — Торин упрямо хмурит брови.
Балин усаживается у камина, раскуривает трубку, Кили и Фили устраиваются рядом прямо на медвежьей шкуре, расстеленной на каменном полу.
***
В давние времена в глухом лесу в самой его чаще жили некие создания. Они не принадлежали ни к одному из ныне живущих видов. Происходили они от эоьфов, но со временем кровь их была загрязнена темной магией. Назывались они «нечистыми» или Буракуминами. Своим видом, впрочем, лесные жители были очень схожи с эльфами, также воздушны и статны, белокожи и надменны, но глаза имели бесцветные, как мутная вода в болоте. Из лесной чащи эти создания не выходили. Они занимались магическим искусством и люди и орки обращались к ним за помощью, когда надо было совершить какое-нибудь черное дело, но плату лесные жители брали не малую и весьма кровавую, и по этому, приходили к ним крайне редко.
В те времена гоблинами правил злобный, как все орки, отвратного вида гоблинский король. Захотел он присоединить к своим землям и лесную чащу где жили Буракумины, собрал войско и пошел войной. Закончилась эта затея ничем, кто-то из орков заплутал в чаще, кто-то вернулся, рассказывая всякие ужасы о лесном народце, но сам верховный орк изловил в лесу одну из нечистых и взял ее в жены. Спустя несколько лет заключения в гоблинских пещерах, ведьма родила сына. Жизнь в плену, в дали от лесных дубрав превратила лесную ведьму почти в тень, а рождение сына совсем ее доконало.
Итак, на свет появилось еще более невообразимое чем его мать и отец создание. Он был очень крупным с бледной почти прозрачной как у матери кожей и злобной как у отца мордой. Перед смертью буракуминская ведьма наделила сынка или прокляла даром не даром, проклятьем не проклятьем, а определенного рода способностью, которая, короче ни разу не благодать, потому как наш герой страдал и мучился…
Наделила лесная ведьма своего сына, так сказать, определенной двойственностью, расщеплением личности, но не той, при которой в носителе как бы объединяются несколько не связанных друг с другом индивидуальных начал, так сказать эго-состояний, а реальным перевоплощением из одного субъекта в совершенно другой.
Злая и порочная его суть представала миру в образе жестокого варвара — Азога Осквернителя, предводителя, и в своем роде даже короля орков, а то немногое хорошее, что все-таки присутствовало в этом существе проявлялось в виде полу-эльфа полу-оборотня прекрасного — Фениста-Ясного-Сокола-Крикса-Гала-Непобедимого, высокого, стройного, смуглого мужчину, с чувственным ртом, прямы тонким носом, выразительными слегка раскосыми черными глазами. Трансформация одного существа в другое осуществлялась произвольно, когда Азог ощущал в себе некое непередаваемое состояние ауры, определенный диссонанс своего внутреннего состояния и невозможности адекватно проявить его в силу внешней своей организованности он удалялся в укромное местечко и ударившись оземь становился Фенистом-Ясным-Соколом-Криксом-Галом-Непобедимым.
В виде наизверейшего орка Азога Осквернителя он не был способен на проявление любви и нежности, а половое поведение проявляется как у животного во время гона, т.е. как говорится на черном наречие «ебет все подряд», в образе же Фениста-Ясного-Сокола-Крикса-Гала-Непобедимого он, напротив, обладал тонким представлением о всех проявлениях жизни, и, к сожаление, как-будто в насмешку был совершенно нем.
***
Балин, выпустив очередное колечко дыма, посмотрел на слушателей. Кили и Фили крепко спали, свернувшись клубочками, Торин, в пол-уха слушавший Балина скрутил последний пергамент в свиток и потянулся.
- Что за история, балрог тебя раздери!
- Это не история это быль — Балин кряхтя встал с кресла — спокойной ночи.
***
Возвращаясь домой в Синие горы, гномий караван с поклажей, следовавший из торговой экспедиции по близлежащим деревням замешкал в пути и попал в сильный ураган. Торин, славившиеся своим дуболобым упрямством ни в коем случае не хотел остановиться и переждать бурю в каком-нибудь укрытии, отправился разведать путь, ну и, разумеется заблудился.
Порывы ветра хлестали по лицу ледяными плетьми, глаза застилала мокрая пелена, и вот когда гном уже совершенно выбился из сил, он наткнулся на неприметную халабуду, где и решил поскорее укрыться.
Торин снял капюшон, огляделся вокруг, заметив в углу пук соломы, он чиркнул огнивом и запалил огонь. В свете неяркого пламени гном увидел, что в лачуге он не один. «Вот те на… как говориться и ночлег и потрахаться». Из полумрака за ним наблюдал высокий ладный мужик. Он был почти совсем голый за исключением сублигакулума, украшенного тонкими цепочками и серебряным шитьем. Торин медленно обошел мужика по кругу, он едва доставал тому до ключиц, но в плечах даже слегка превосходил. Гном подошел близко задрал голову, обхватил его за бедра и притиснул к себе, на губах гнома заиграла похотливая усмешка.
- А ну поворачивайся, мы с тобой сейчас погреемся.
Красавчик вроде как был совершенно не против. Он помог гному разоблачится, стянув с него мокрые одежды, а потом снял то не хитрое, что прикрывало его недетское достоинство. Торин с удовольствием рассмотрел свое "ночное приключение", и оно ему очень нравилось, так же впрочем как и гном ночному визави. Посмотреть тут было на что, широкие гномьи плечи, волосатая мускулистая грудь и поджарый живот, крепкие, тоже волосатые ноги, ну и разумеется самая главная гордость, вероятно, каждого носителя Y-хромосомы большой, чуть налево из-за внушительного довеска гномй агрегат.
Тело ночного Торинового приключения, напротив, был совершенно лысым, тоже очень мышечным, член его не уступал в размерах Торинову и тоже слегка клонился влево и, к большому интересу гнома выглядел не так как те, что он повидал в своей жизни, а именно он был обрезан.
В сексе Торин уважал жесткость и, по-этому, упражнялся над образовавшимся объектом со всей гномьей страстью, до седьмого пота и темноты в глазах.
Гном, до потери сознания укатал любовника, но надо сказать и сам укатался по полной, теперь лежал на меховой накидке вывернутой мехом наружу и подтянув крепенькую ляжку к животу сладко кимарил. Очнулся он от сильного удара подбородком о пол, его кто-то схватил крепкими лапами за лодыжки и вздернул вверх, разумеется, гном проехался пузом по полу и напоследок долбанулся подбородком. Торин беспомощно дергался в лапах огромного бледного орка.
Азог, а это был именно он, обнюхал гнома с ног до головы широко и мокро лизнул от лодыжки до самого паха и перекинув задом вверх принялся за дело. Если неуклюже сопротивляющийся гном, ненароком выскальзывал из его лап он хорошенько его встряхивал и прилаживал по новой.
Торин, очередной раз получивший порцию когтистых ласк, наконец, был оставлен зверищем в покое. Азог отошел справить нужду, а гном на четвереньках, выбрался из халабуды и припустил что есть мочи, куда глаза глядят. Он бежал по острым камням, продирался сквозь заросли колючих кустов, и вот когда силы оставили его, выбрался на берег реки, где и свалился без чувств.
***
Очнулся Торин в повозке, укрытый шкурами, все тело саднило и ныло.
- Я еще поговорю с ним, когда очухается — ворчал Балин — виданное ли дело, гномий король, голый, весь в чьей-то конче, даже на волосах, весь в засосах, ободранный как самый распоследний гоблин… Как его Двалину показывать-то, что говорить…
«Нашелся значит… хорошо.. конча… на волосах… ладно потом что-нибудь придумаю…» Торин зажмурился, знакомый запах и тепло убаюкивали и расслабляли. В голове кувыркались мыли об Азоге, о ночном мужике, «А что если это и есть тот самый Фенист-Ясный-Сокол-Крикс-Гал-Непобедимый… если так значит сначала я его, а потом он меня…хех…» Торин поерзал под шкурой и уснул.