[MurMill]

Что-то какая-то неприятная движуха с самого утра(( по всему в конце недели, а может даже завтра еду я в командировку... в Чечню... Мероприятие плотное и неприятное... Ладно это так сказать из жизни...
А вот для настроения если кто захочет почитать тут тоже положу.

Дай мне огня, прикуривать от мостов, как напоминание, что я жив...
Фэндом: Frank Grillo, Zach McGowan (кроссовер)
Основные персонажи: Фрэнк Энтони Грилло, Zach McGowan
Пэйринг или персонажи: Фрэнк/Зак
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Психология, Философия, Повседневность
Предупреждения: Нецензурная лексика

Зачитаемся

Све­та­ет. Пе­пель­но-се­рая дым­ка, мас­ки­ру­ющая все кру­гом мо­лоч­ной непр­зрач­ностью, осе­да­ет бли­же к зем­ле и сте­лет­ся рва­ным бе­лесым ту­маном, ос­тавляя за со­бой еле за­мет­ный влаж­ный след. Оче­ред­ной го­род про­сыпа­ет­ся. Воз­дух с каж­дым мгно­вени­ем ста­новит­ся все проз­рачней. На фо­не си­зо-го­лубо­го не­ба чет­ко вы­рисо­выва­ют­ся до­ма. Лю­ди уже спе­шат по сво­им де­лам, се­рые и оди­нако­вые. Во­дите­ли, зас­тряв­шие в по­ка еще под­вижной проб­ке, рав­но­душ­но смот­рят по сто­ронам. Зак по­луле­жит на пе­ред­нем пас­са­жир­ском си­дении, выс­та­вив ос­трое ко­лено, и смот­рит на про­буж­да­ющий­ся за ок­ном мир. Ра­дио мол­чит, слиш­ком ра­но — не хо­чет­ся ни­чего, толь­ко сох­ра­нить ощу­щение се­год­няшне­го ут­ра. Он зак­ры­ва­ет гла­за, пог­ру­жа­ясь в све­жие вос­по­мина­ния, рас­сы­па­ющи­еся ка­лей­дос­ко­пом в тай­ных мес­тах соз­на­ния.
Смя­тые прос­то­ни, пред­рас­свет­ный по­лум­рак, де­ла­ющий все вок­руг по­хожим на не­чет­кий фо­тог­ра­фичес­кий сни­мок в ста­ром аль­бо­ме. Те­ло еще не ос­ты­ло от жар­ких пер­во­быт­ных тан­цев, на­поми­на­ющих о се­бе слад­ким тя­гучим пос­левку­си­ем где-то вни­зу жи­вота, слов­но да­лекий от­го­лосок эха страс­ти. На прик­ро­ват­ной тум­бочке пач­ка си­гарет, пе­пель­ни­ца и не­допи­тый ста­кан чая в под­ста­кан­ни­ке. Фрэнк то­же не спит, он ле­жит на спи­не, по­ложив ру­ку под го­лову, ку­рит. Жи­вопис­ный ду­эт — быв­ший бир­же­вой бро­кер с У­олл-Стрит, а те­перь юрист по меж­ду­народ­но­му эко­номи­чес­ко­му пра­ву и этот лох­ма­тый па­рень — быв­ший во­ен­ный.
Ма­шина выр­ва­лась из проб­ки и, на­бирая ско­рость, пом­ча­лась по трас­се. Зак, не от­кры­вая гла­за, улыб­нулся сво­им снам на­яву, прис­ло­ня­ет­ся вис­ком к прох­ладно­му стек­лу ок­на и мыс­ли о НИХ ув­ле­ка­ют его за со­бой, ос­тавляя дей­стви­тель­ность с ут­ренним го­родом где-то в па­рал­лель­ном ми­ре.
Они поз­на­коми­лись на рин­ге од­но­го из за­холус­тных Нью-Й­орк­ских клу­бов, где один вы­пус­кал пар пос­ле нап­ря­жен­но­го ра­боче­го дня, а вто­рой, та­ким об­ра­зом за­раба­тывал се­бе на жизнь. К сво­им трид­ца­ти пя­ти го­дам За­хари, или прос­то — Зак поп­ро­бовал все или поч­ти все, — же­нил­ся — раз­велся, иг­рал в аме­рикан­ский фут­бол и хок­кей, за­нимал­ся бок­сом, за­кон­чил Кар­лтонский Гу­мани­тар­ный Кол­ледж и, по­лучив дип­ло­мы юрис­та и спе­ци­алис­та по ту­риз­му вдруг, от­пра­вил­ся в ар­мию. Слу­жил, где при­дет­ся и как при­дет­ся, по­бывал в пле­ну и, од­нажды по­няв, что его сер­дце боль­ше не бь­ет­ся, а про­пис­ные ис­ти­ны, вы­дава­емые ру­ководс­твом как свя­тое от­кро­вение не вы­зыва­ют ни­чего кро­ме прис­ту­па тош­но­ты, он де­моби­лизо­вал­ся и стал — граж­дан­ским-без-оп­ре­делен­ных-за­нятий.
Тог­да на рин­ге, где их свел слу­чай­ный спар­ринг, они слов­но вы­бива­ли друг из дру­га приз­ра­ков прош­лой жиз­ни. Так ска­зать, стря­хива­ли все на­нос­ное, все что ми­мо и не нуж­но, там в клет­ке ос­та­ет­ся толь­ко сам че­ловек, без со­ци­аль­ных яр­лы­ков и кли­ше. Смог — по­бедил, нет — зна­чит не ге­рой, все прос­то. Ник­то не хо­тел сда­вать­ся, дра­лись как в пос­ледний раз, как буд­то от это­го боя за­висит что-то важ­ное.
«Ну что ста­ричок, по­тан­цу­ем» — Зак энер­гичным дви­жение го­ловы впра­во-вле­во хрус­тнул шей­ны­ми поз­вонка­ми, вправ­ляя их на мес­то, за­дирис­то вски­нул под­бо­родок и на­чал свой стре­митель­ный та­нец-на­паде­ние. Но «ста­ричок» ока­зал­ся не так уж прост. Зря его со­пер­ник ре­шил, что он лег­кая до­быча. Удар в под­бо­родок, быс­трая сме­на по­зиции, еще удар — лок­тем, ку­лаком, за­щита и — ста­ло ин­те­рес­но. Пе­ред За­ком нас­то­ящий бо­ец, не лю­битель — про­фес­си­онал. Он уме­ло бло­киру­ет уда­ры, на­пада­ет, вы­пол­ня­ет зах­ва­ты и ду­шит. Кра­сивый и рез­кий, те­ло как пру­жина, ни од­но­го лиш­не­го дви­жения — па­ра точ­ных уда­ров, слов­но брос­ки коб­ры, он вко­нец сло­мал за­щиту со­пер­ни­ка и вы­бил ему за­пястье… «Кто ж те­бя так учил блок дер­жать? Раз­легся как под тра­харем… Вста­вай…». Жел­то-ка­рие в зе­лень гла­за смот­рят теп­ло и стран­но-зна­комо. Слу­ча­ет­ся та­кое, ког­да кто-то сра­зу по­пада­ет в по­ле зре­ния и все — счи­тай за­цепил, уже не отор­вать­ся. Встре­тились гла­зами, пе­рег­ля­нулись па­ру раз — ки­вок, от­ветный — и по­нес­лось, за­тяну­ло как в во­дово­рот.
Пос­ле рен­тге­на, ко­торый оп­ла­тил по­беди­тель, они за­вис­ли в ка­баке — пи­ли, бол­та­ли «за жизнь». Зак дав­но так ни с кем не раз­го­вари­вал о се­бе, да­же со штат­ным ар­мей­ским пси­холо­гом. Здесь бы­ло что-то, что он не мог объ­яс­нить, по­чему хо­телось рас­ска­зать со­вер­шенно нез­на­комо­му му­жику с мяг­ки­ми ко­шачь­ими дви­жени­ями, жел­то-ка­рим за­дум­чи­во-грус­тным взгля­дом и бро­небой­ным уда­ром спра­ва — то са­мое, о чем и се­бе-то не всег­да ска­жешь. По­мятые реб­ра на­поми­нали о се­бе при каж­дом вдо­хе, пра­вый глаз со­вер­шенно зап­лыл, он кру­тил в паль­цах ста­кан с пи­вом и го­ворил, го­ворил, го­ворил.
А Фрэнк слушал и уз­на­вал се­бя — как ку­рит и пь­ет чай, за­пивая им снот­ворное по ве­черам, си­дит в ка­баках, всмат­ри­ва­ясь в судь­бу каж­до­го по­сети­теля, бро­дит по ноч­ным ули­цам, впи­тывая мыс­ли и и­ерог­ли­фы го­рода, не то­ропясь воз­вра­щать­ся в пус­той дом. Он так же как этот чуд­ной па­рень все ча­ще за­сыпа­ет, ког­да го­род толь­ко про­сыпа­ет­ся, и жи­вет за­дыха­ясь сво­ей дол­банной жизнью и со­бой. А еще он пы­та­ет­ся ве­рить в Бо­га, хоть тот от не­го от­вернул­ся, но ведь хо­чет­ся во что-то ве­рить — не по­луча­ет­ся. «Люб­лю ро­зовое ви­но…» со­вер­шенно нев­по­пад пе­ребил За­ка сип­лый ти­хий го­лос. Тот рас­се­яно под­нял на Фрэн­ка, за­дум­чи­во смот­ревше­го в пус­то­ту, свой единс­твен­ный зря­чий глаз.
Вдруг ока­залось, что им по пу­ти, они оба сей­час хо­тят од­но­го и то­го же от жиз­ни, а имен­но — ни­чего. Эк­зистен­ци­аль­ный кри­зис, нак­рыл как вол­ной и при воп­ро­се о смыс­ле жиз­ни где-то под ло­жеч­кой про­тив­но зас­вирби­ло чувс­тво, «силь­но­го пси­холо­гичес­ко­го дис­комфор­та». Обо­их по­сети­ло осоз­на­ние, что собс­твен­ная жизнь не име­ет це­ли или смыс­ла. Не лег­ко приз­нать­ся в та­ком бо­лез­ненном про­махе, они ока­зались на про­тиво­полож­ных по­люсах воз­рас­тно­го пе­ри­ода, ког­да ос­тро пе­ре­ос­мысля­ет­ся все пе­режи­тое. Ког­да все че­го хо­тел — сде­лал, или не сде­лал. Нуж­но бы что-то ме­нять, но по­ка не по­нят­но с че­го на­чинать. Мо­жет прос­то ид­ти впе­ред, пе­рес­тать ждать свет­лое… Ведь это толь­ко ми­раж в пус­ты­ни. Ког­да ты из пос­ледних сил идешь к ис­точни­ку, а он все даль­ше от те­бя. Так что уж про­ще-лег­че, на­пить­ся из фля­ги нев­кусной во­ды, при­няв как дан­ность все, что с то­бой про­ис­хо­дит — «Вот — это моя жизнь».
Они да­же не ус­пе­ли стать друзь­ями, сра­зу, без лиш­них под­робнос­тей, пе­реш­ли к сле­ду­ющей фа­зе — став лю­бов­ни­ками, на удив­ле­ние гар­мо­нич­ной секс-па­рой, ког­да в пар­тне­ре под­хо­дит все — и ритм, и темп, и вкус, и за­пах. Все­лен­ная рас­щедри­лась и вы­кину­ла в прос­транс­тво в од­но мес­то и вре­мя два неп­ростых паз­ла с пра­виль­ны­ми па­зами. В те мо­мен­ты, ког­да они бы­ли ря­дом, ни­чего вок­руг не су­щес­тво­вало, их бли­зость бы­ла по­хожа на пос­леднюю вспыш­ку свер­хно­вой. Вмес­те с тем, то, что про­ис­хо­дило меж­ду ни­ми, бы­ло не прос­то еб­лей — у них бы­ли «раз­го­воры в пос­те­ли», за­бав­ное но­вов­ве­дение. До это­го вре­мени ник­то из них не знал, как это прос­то ле­жать пос­ле сек­са, ку­рить и рас­ска­зывать по­тол­ку ис­то­рии.
Они про­дол­жа­ли жить каж­дый сво­ей жизнью, но день ото дня, эта своя жизнь все боль­ше пе­ресе­калась с дру­гой, гра­ницы ста­нови­лись ус­ловны­ми и раз­мы­тыми, гро­зя в один стран­ный мо­мент объ­еди­нить­ся в неч­то об­щее. Это пер­спек­ти­ва и ма­нила и нап­ря­гала, уж слиш­ком мно­го вся­кого бы­ло у каж­до­го за пле­чами.
Как-то в пос­ледние дни зи­мы Фрэнк при­шел к За­ку в его ко­нуру и со­об­щил, что уво­лил се­бя и со­бира­ет­ся от­пра­вить­ся в пу­тешес­твие на ма­шине и, дес­кать, ес­ли ты со мной — зап­ры­гивай на борт. Приг­ла­шение бы­ло весь­ма не­ожи­дан­ным, учи­тывая, что в те­чение ме­сяца от не­го не бы­ло ни слу­ху, ни ду­ху. За­ка не осо­бен­но за­боти­ло это об­сто­ятель­ство, по­тому что сам он тог­да при­ходил в се­бя пос­ле сво­его пос­ледне­го боя, за ко­торый, к сло­ву ска­зать, ему так и не зап­ла­тили. Он си­дел, на рас­прав­ленной кро­вати со ском­канным пос­тель­ным бель­ем, дер­жась за бок. Зак, мол­ча, выс­лу­шал весь мо­нолог, еле за­мет­но по­жал пле­чами и, по-быс­тро­му втрях­нув се­бя в джин­сы, с выд­ресси­рован­ной за го­ды служ­бы ско­ростью по­кидал ба­рах­ло в сум­ку и — «вот он я». На­пос­ле­док ог­ля­дел мес­то дис­ло­кации и, ос­тавшись до­воль­ным пол­ным от­сутс­тви­ем приз­на­ков жиз­не­де­ятель­нос­ти, за­пер хат­ку на ключ.
Еха­ли по про­ложен­но­му Фрэн­ком мар­шру­ту, от­ме­чен­но­му крас­ны­ми точ­ка­ми на кар­те. Стран­но­му ха­отич­но­му мар­шру­ту, слов­но он убе­гал сра­зу во всех нап­равле­ни­ях, бо­лез­ненно от­сту­пая от ка­ких-то толь­ко ему из­вес­тных и ког­да-то важ­ных пра­вил. Зап­ла­ниро­ван­ный по­бег, как лез­вие под ко­жу, как очис­тка от нар­ко­ты на су­хую.
- Все те­бе нуж­но кон­тро­лиро­вать, — вор­чал Зак, ле­жа на зад­нем си­дении, си­деть пря­мо ему бы­ло еще тя­жело. — Нет в те­бе спон­таннос­ти…
- Я ко­роль кон­тро­ля, — ус­ме­хал­ся в от­вет Фрэнк.
Да так бы­ло тог­да…
Кон­троль! Ми­ними­зация рис­ков, га­ран­ти­ру­емая при­быль, нуж­ные лю­ди и «Мач По­инт«…. Вре­мя это уда­ча! А его вре­мя ус­коль­за­ло… Он всег­да счи­тал, что кон­троль это его вто­рое имя. В его про­фес­сии важ­но дер­жать все в го­лове, за­мечать ме­лочи и ни­чего не упус­кать, от это­го за­висит вся его жизнь. Он один из пар­ней, заб­равших­ся на са­мую вер­хо­туру жиз­ни и смот­ря­щих на мир свер­ху вниз. Че­лове­чес­кие стрем­ле­ния, жи­тей­ские ра­дос­ти, вся эта дол­банная хуй­ня — для тех, кто ко­пошит­ся там вни­зу, ме­ряя уда­чи и про­махи ли­ней­кой обы­вате­ля. Он не за­метил, как внут­ри все ис­чезло. Ра­дость боль­ше не при­носит ра­дость, и ни­чего, и ни­кого не жаль. Он сам стал как эти зе­леные и жел­тые таб­ли­цы на эк­ра­не его ком­па. Ин­декс верх, ин­декс вниз и толь­ко это бу­дора­жит кровь, зас­тавля­ет ее ки­петь и при­ливать к го­лове. А все то, что рань­ше бы­ло так важ­но и де­лало его жи­вым — без­воз­врат­но ис­чезло. Сен­сорные ре­цеп­то­ры прос­то за­мол­кли, при­тупи­лись так­тиль­ные чувс­тва и по­теря­лось ощу­щение се­бя, его внут­реннее ухо пе­рес­та­ло улав­ли­вать дви­жение, и те­ло за­вис­ло в ва­ку­уме. Как в кри­вом зер­ка­ле внеш­ний мир изог­нулся са­мым при­чуд­ли­вым об­ра­зом, и он вдруг ока­зал­ся в ком­на­те сме­ха или ми­ре уро­дов, од­ним из ко­торых был он сам, но сме­ять­ся ему со­вер­шенно не хо­телось.
Он сам не за­метил как до­шел до края, прев­ра­тив­шись в счет­ную ма­шин­ку… День­ги, день­ги, день­ги, быв­шие же­ны, лю­бов­ни­ки и лю­бов­ни­цы, до­рогие ма­шины и гос­ти­нич­ные люк­сы, по­хожие друг на дру­га как близ­не­цы сво­ей фе­шене­бель­ной без­ли­костью.
В этот день он зак­рыл не­веро­ят­но при­быль­ную сдел­ку и по­лучил оче­ред­ной бо­нус, его эн­ная быв­шая зва­ла на ми­лый меж­ду­собой­чик с «нуж­ны­ми людь­ми», а оче­ред­ная не­быв­шая вы­носи­ла мозг ка­ким-то жут­ко до­рогим, но жиз­ненно не­об­хо­димым гаж­де­том к сво­ему тю­нин­го­ван­но­му тел­ку. Он вы­пил пол­бу­тыл­ки вис­ка­ря, за­кусил си­гарет­ной за­тяж­кой и при­кон­чил ос­таль­ное… Ка­кое не­веро­ят­но-чет­кое изоб­ра­жение, чер­ные си­лу­эты не­бос­кре­бов как-буд­то вы­реза­ны из бу­маги и прик­ле­ены к ис­си­ня-чер­но­му не­бу. Мил­ли­ар­ды бе­лых и жел­тых квад­ра­тиков, рав­но­душ­но наб­лю­да­ют за бес­толко­вым дви­жени­ем жиз­ни. Хо­лод­ный зим­ний воз­дух про­бира­ет­ся за ши­ворот его италь­ян­ско­го пид­жа­ка. Как он ока­зал­ся здесь? Здесь на по­докон­ни­ке пе­ред рас­пахну­тым ок­ном сво­его нью-й­орк­ско­го офи­са, го­товый сде­лать шаг и при­об­щить­ся к пус­то­те… Вре­мя это уда­ча!
Зак не знал про сво­его лю­бов­ни­ка, всег­да спо­кой­но­го Фрэн­ка, что он сто­ял на краю, го­товый к прыж­ку. Не знал, но о чем-то та­ком до­гады­вал­ся. Ког­да тот за­мирал и смот­рел в се­бя, хо­лод­ны­ми, рав­но­душ­ны­ми жел­ты­ми гла­зами. В эти мо­мен­ты Фрэнк ока­зывал­ся в клет­ке, где вел бой с са­мим со­бой и толь­ко ему из­вес­тны­ми де­мона­ми. Тог­да Зак прос­то ос­тавлял его в по­кое, на то они и собс­твен­ные де­моны, что­бы раз­би­рать­ся с ни­ми са­мос­то­ятель­но. Уж ко­му-ко­му, а ему-то эта ис­то­рия из­вес­тна не ху­же лю­бого пси­хоте­рапев­та. Зак прос­то ухо­дил на кух­ню, ра­зог­ре­вал вче­раш­нюю пиц­цу, или то что ос­та­лось от прош­ло­го ужи­на, от­кры­вал бан­ку тем­но­го пи­ва и мед­ленно при­тан­цо­вывая под рит­мы рег­ги, сам то­го не за­мечая, под­хва­тывал эту не­види­мую ми­нор­ную ба­цил­лу, ув­ле­ка­ющую в зы­бучие пес­ки его собс­твен­ной «ко­роб­ки бо­ли».
С За­ком бы­ло и лег­ко, и тя­жело, и прос­то, и слож­но. Он ни­чего от Фрэн­ка не тре­бовал, да­же не зво­нил, ни­ког­да не при­ходил без приг­ла­шения. Иног­да, Фрэнк за­бывал о нем или ему так ка­залось, но где-то внут­ри тре­вож­ной нот­кой пе­ремен зре­ло стран­ное ощу­щение, что имен­но этот па­рень и есть его «ти­хая га­вань». А Ти­хая Га­вань в свою оче­редь му­чил­ся неп­ри­выч­ным для не­го чувс­твом… То что на­чина­лось как прос­то секс, пе­рерос­ло в нас­то­ящую связь, во вся­ком слу­чае так он это ощу­щал и ни­чего кро­ме слож­ностей это не су­лило.
Они про­води­ли но­чи в до­рогой квар­ти­ре Френ­ка или убо­гой но­ре За­ка, сос­то­ящей из од­ной ком­на­ты с ок­ном где-то под по­тол­ком. Но, нев­зи­рая на мес­то встре­чи, од­но бы­ло не­из­менно… Ва­ку­ум не­весо­мос­ти, но­вое, рож­денное ими бе­лое сол­нце, не­кий идол - же­лания, ви­сящее на тон­ком про­водоч­ке, как рас­ка­лен­ная элек­три­чес­кая лам­почка, го­товое в лю­бую ми­нуту рух­нуть им же на го­ловы. Их сколь­зя­щие, спле­тен­ные жи­вота­ми ру­ки в пер­во­быт­ном су­мас­шедшем не­ис­то­вом тан­це в стре­митель­ном вер­ти­каль­ном пи­ке. Аго­ния страс­ти, ког­да двое, спол­зая в пе­рели­ва­ющу­юся че­рез край ти­шину, увя­за­ют в ней как в жид­кой ме­довой суб­стан­ции, сли­ва­ют­ся в од­но неч­то не­пос­ти­жимое, пос­те­пен­но те­ряя ско­рость, вы­соту и пуль­са­цию. Зак уты­кал­ся но­сом в ма­лень­кую ямоч­ку за ухом Френ­ка, при­жимал его к се­бе за спи­ну, все еще чувс­твуя его внут­ри, и не хо­тел что­бы это кон­ча­лось, не хо­тел что­бы опять приш­ла пус­то­та. Пус­то­та — что при­носит в его жизнь боль… и па­мять…
«По спи­не и но­гам тя­нет сты­лой сы­ростью. Но­чами воз­дух, поч­ти ося­за­емо мок­рый, не прос­то как влаж­ное неч­то, проз­рачное и не­весо­мое, а как хо­лод­ная суб­стан­ция, об­во­лаки­ва­ющая все те­ло, про­бира­ющая до кос­тей, прев­ра­ща­ющая одеж­ду в мок­рый хо­лод­ный ме­шок, при­липа­ющий к ко­же. И опять не­воз­можно сог­реть­ся, а зна­чит ни­како­го сна. Зу­бы с фар­фо­ровым сту­ком от­би­ва­ют дробь. Тем­но­та, эта пос­то­ян­ная тем­но­та. Толь­ко днем, ког­да сол­нце в зе­ните, сквозь плот­но зак­ры­тую де­ревян­ную крыш­ку сю­да про­ника­ет сол­нечный свет и пес­ча­ная пыль, что хрус­тит на зу­бах. Он ве­дет пле­чами, рас­прав­ля­ет за­тек­шие мыш­цы, ука­затель­ным паль­цем ос­то­рож­но поп­равля­ет тя­желый сталь­ной ошей­ник. Мед­ленное дви­жение го­ловы впра­во, вле­во, от­кры­ва­ет рот до щел­чка где-то внут­ри не­дав­но вы­битой че­люс­ти, зап­ро­киды­ва­ет го­лову на­зад, хрус­тит шей­ны­ми поз­вонка­ми. Сколь­ко он здесь — ме­сяц, не­делю, день, час… Сей­час вре­мя сов­сем ос­та­нови­лось, иног­да ему ка­жет­ся, что о нем со­вер­шенно за­были. За­чем он им? Он под­тя­гива­ет но­ги к гру­ди, об­ло­качи­ва­ет­ся лок­тя­ми о ко­лени, зак­ры­ва­ет ла­доня­ми ли­цо. По за­пясть­ям, об­ди­рая ко­жу, тя­жело спол­за­ют сталь­ные кан­да­лы. «Ес­ли не жрать еще нес­коль­ко дней, и вы­вих­нуть боль­шой па­лец, по­жалуй, по­лучит­ся снять эти еба­ные брас­летки». Мыс­ли мед­ленные те­кут как гли­церин. «А тол­ку-то, они сю­да не спус­ка­ют­ся…».
Ма­шину под­ки­дыва­ет на кол­до­бине и Зак от­кры­ва­ет гла­за. Как ин­те­рес­но ус­тро­ена че­лове­чес­кая па­мять, сколь­ко все­го уме­ща­ет­ся в од­ной го­лове, вы­дер­ги­вая на по­вер­хность то од­но, то дру­гое со­бытие. Столь­ко все­го прош­ло за ка­ких-то па­ру ме­сяцев. Те­перь они ВМЕС­ТЕ и что из это­го вый­дет не по­нят­но ни од­но­му из них. Но ка­кого чер­та — сколь­ко мож­но за­дыхать­ся и упо­ен­но жа­леть се­бя! Где там эта чер­то­ва лю­бовь, мо­жет это она, так пусть бо­лит, пусть вы­вора­чива­ет мер­твой пет­лей…
Френк поп­ра­вил зер­ка­ло зад­не­го ви­да, по­ис­кал в бор­дочке си­гаре­ты и за­жигал­ку, вы­цепил из пач­ки од­ну и за­курил. По­чему он ни­чего не чувс­тву­ет, эта гре­бан­ная жизнь уби­ла в нем все жи­вое… или нет? До встре­чи с За­ком ему ка­залось, что он про­ходит пос­леднюю ста­дию сво­ей бо­лез­ни — от­вра­щения к жиз­ни, ког­да внут­ри уже не ос­та­лось ни слез, ни лез­вий, хо­телось бы, что­бы бы­ло боль­но, но не бо­лит, а что же те­перь? Слож­но приз­нать­ся са­мому се­бе в этом про­махе. Од­ним ма­хом, сдать­ся и вы­дох­нуть сер­дце в ле­дяную крош­ку. Нет, он еще не зна­ет к че­му все это. Мо­жет быть это тот са­мый че­ловек, ко­торо­го в глу­бине ду­ши всё рав­но ждёшь, в ко­торо­го ве­ришь, ко­торо­го, нес­мотря ни на что, бу­дешь рев­но­вать, а мо­жет быть это оче­ред­ной не-тот. Но нуж­но дать се­бе вре­мя и воз­можно в его ду­ше нас­ту­пит вес­на.
Уже боль­ше ме­сяца они ка­тят по до­роге, ос­та­нав­ли­ва­ют­ся в мо­телях, ши­кар­ных гос­ти­ницах, и при­дорож­ных кло­пов­ни­ках, а иног­да, слов­но ге­рои ста­рых аме­рикан­ских филь­мов встре­ча­ют рас­свет си­дя на ка­поте ма­шины. За­ку, сколь­ко он се­бя пом­нил нра­вилась име­на та­кая жизнь. Он всег­да был обол­ту­сом с цы­ган­ской ду­шой. «Люб­лю ха­ос — вся моя жизнь ха­ос…» меч­та­тель­но по­тяги­вая пи­во, мур­лы­чет он се­бе под нос и де­ла­ет еще гло­ток. Его взгляд встре­ча­ет­ся в зер­ка­ле зад­не­го ви­да со сме­ющи­мися жел­то-ка­ре-зе­лены­ми гла­зами Фрэн­ка. Зак вски­дыва­ет го­лову, выс­та­вив под­бо­родок и рас­плы­ва­ет­ся в сон­ной от­ветной улыб­ке «Что улы­ба­ешь­ся? Не серь­ез­ный вы се­год­ня че­ловек, гос­по­дин Грил­ло, ох не серь­ез­ный…»

ficbook.net

ficbook.net/readfic/4164698